20.08.2009
Идея попробовать свои силы на какой-нибудь достаточно серьёзной и высокой вершине пришла к нам ещё в прошлом году. За спиной уже были пройденные маршруты на Килиманджаро, Аконкагуа, Эльбрус и поэтому следующим логичным шагом был какой-либо из семитысячников в горах Памира или Тянь-Шаня. На пик Победы (7439 м.) или пик Коммунизма (7495 м.) нам замахиваться пока было рановато, а вот более простые и доступные пик Евгении Корженевской (7105 м.) или пик Ленина (7134 м.) нас вполне устраивали, оставалось только выбрать одну гору из этих двух. Первоначально мы более склонялись к пику Е. Корженевской, но напряженная политическая ситуация в Таджикистане не оставила нам шансов для выбора, и в итоге мы купили себе билеты в Киргизию до города Ош, который расположен наиболее близко к Базовому Лагерю пика Ленина. В нашу команду, помимо постоянных участников Ильи Слуцкого и Андрея Будника, довольно органично влился влюблённый в горы управляющий директор «Альфа-Банка» Рафаэль Нагапетьянц, с которым я в 2007 году ходил на Северное Седло Эвереста.
В советские времена на горы типа пика Ленина выпускали только уже подготовленных спортсменов, и это было понятно – в таких высоких горах все риски очень возрастают, поэтому мы с полной ответственностью подошли к подготовке. Каждый из участников уже за два месяца до старта стал тренироваться по индивидуальной программе, большое внимание было уделено подбору и закупке нашего высотного снаряжения, большую часть которого нам пришлось заказывать в Европе и США.
20-го июля мы вылетели из Москвы в Ош. Наша программа была построена таким образом, что мы, не теряя времени, сразу же из Оша без остановок переехали в Базовый Лагерь пика Ленина, расположенный на высоте 3600 метров. Базовый лагерь встретил нас дождем и тяжёлыми облаками, так что саму гору мы увидели только через два дня – на её заснеженных склонах нам предстояло провести при температурах до минус 30-ти градусов следующие 20 дней своей жизни, ночуя в палатках и преодолевая огромные трещины на леднике.
График акклиматизации в больших горах довольно специфичен – здесь нельзя восходить на вершину, как говорится, с разбегу. На пике Ленина на протяжении всего маршрута расположены промежуточные лагеря, каждый из которых находится выше предыдущего примерно на один километр по высоте. Переночевав в одном лагере, альпинисты затем спускаются вниз, отдыхают один-два дня и затем переходят ночевать в более высокорасположенный лагерь. Всё это немного напоминает дайвинг, где с большой глубины тоже нельзя резко всплывать вверх – обязательно нужно делать промежуточные остановки для декомпрессии, вот только в отличие от дайвинга этот процесс в альпинизме гораздо более долгий и растягивается порой на месяцы. К примеру, во время восхождения на Эверест (8848 м.) программа акклиматизации перед штурмом занимает два месяца, на вершины высотой около 8000 метров – 40 дней, на семитысячники – от 20-ти до 25-ти дней и так далее. Акклиматизация – очень индивидуальный процесс и у всех протекает с разными симптомами и с разной скоростью. Поэтому, когда ты восходишь в группе, очень важно чтобы все участники к штурмовому выходу были приведены к «общему знаменателю», иначе есть вероятность что-то кто-то из недостаточно акклиматизированных будет идти очень медленно и задерживать этим всю группу. Более того, у таких участников повышается риск получения обморожений, а также появляется вероятность развития отёка мозга или лёгких, и тогда речь уже будет идти не о восхождении, а о спасательных работах. В нашей группе был разработан свой график акклиматизации, который был несколько растянут во времени, но зато гарантировал нам, что к штурмовому выходу у нас всё будет в порядке с самочувствием.
Согласно этому графику наша программа была очень плотно расписана по дням, и только сильно затянувшаяся непогода могла что-то в нём изменить. Вообще, верный прогноз погоды в горах это краеугольный камень безопасности и успеха. Лучшими синоптиками в горах были и остаются французы – редкая экспедиция на Эверест обходится без их услуг, которые, к слову, весьма недёшевы. К примеру, один день прогноза погоды, заказанный у «МЕТЕОФРАНС», стоит порядка 300 Евро, поэтому для того, чтобы быть в курсе, как будет вести себя стихия во время штурмового выхода, большие экспедиции тратят довольно крупные суммы и никогда не остаются в накладе. Прогноза от «МЕТЕОФРАНС» на пике Ленина у нас не было, поэтому нам оставалось только прислушиваться к мнению местных аксакалов, которые могли интерпретировать малейшее облачко как предвестник либо хорошей, либо плохой погоды.
Погода на пике Ленина в этом году была крайне неустойчива, может быть, в связи с этим, на склонах горы практически каждый день кого-то спасали – кого с обморожениями, кого с начальной стадией отёка мозга или лёгких. Гора словно показывала нам, что шутки с ней плохи, и мы с полной ответственностью следовали нашему графику акклиматизации, настраиваясь должным образом на штурмовой выход. Штурм – самый ответственный этап восхождения, на пике Ленина он длится в среднем четыре дня, из которых три уходит на подъём вверх, и один – на спуск вниз. На этот период к нам в команду на подстраховку должны были влиться два опытных гида, одним из которых стал известный московский альпинист Олег Банарь, а вторым – алмаатинец Виктор Портенко, имеющий в своём активе пять восхождений на пик Ленина. Оба они уже имели предварительную акклиматизацию и, перед тем как присоединиться к нам, переночевали на высоте 6100 м.
Нам же неустойчивая погода немного сорвала наш график акклиматизации – по нашему плану перед штурмовым выходом мы хотели переночевать как минимум одну ночь на высоте выше 6000 метров, но ураганный ветер и гроза не пустили нас выше отметки 5850 – нам пришлось развернуться и спускаться ночевать в лагере на высоте 5300. Затем мы спустились в наш Базовый Лагерь на высоту 3600, где отдыхали и восстанавливались в течение двух дней. После этого мы вышли наверх, плавно набирая высоту от лагеря к лагерю. В связи с недополученной акклиматизацией, у нас несколько затянулся штурмовой выход – вместо трёх дней он растянулся на четыре, поскольку выходить на вершину мы решили не из лагеря на высоте 6100 (откуда выходит 99% восходителей), а из лагеря на высоте 6500 м. Этим мы значительно сокращали себе путь до вершины во время штурмового дня, плюс оставляли себе шансы в этот же день успеть спуститься вниз в лагерь 4300 и на следующий день выехать в Ош. Придерживаясь этого плана, мы с высоты 6500 позвонили в Москву по спутниковому телефону и поменяли свои авиабилеты с 13-го на 9-е августа, отрезав себе, таким образом, шансы на вторую попытку. На самом деле шанс на вторую попытку в таких больших горах выпадает очень редко – организм, как правило, бывает настолько измучен после неудачной первой, что на вторую попытку выходят очень и очень немногие восходители. Но мы верили, что у нас всё будет хорошо – погода, несмотря на сильный ветер, была приемлемой для штурма, команда у нас была схоженная, плюс нас подстраховывали Виктор и Олег.
В четыре часа утра 7-го августа мы вышли на штурм. Естественно наша команда была первой, поскольку все остальные команды выходили из своих палаток примерно в это же время, но с высоты 6100. Основной трудностью, которая стояла перед нами, помимо высоты, был «ключ» маршрута на высоте 6700 метров – очень крутой «снежный нож» с обрывающимися по обе стороны гребня сбросами. Предыдущие команды провесили этот участок верёвками, что несколько облегчило нам задачу его прохождения и поэтому к восходу солнца мы уже стояли выше него на большом снежном плато, которое плавно должно было вывести нас к вершине. Все сложности остались позади, нам оставалось буквально пара часов до нашей цели – нам казалось, что мы уже видели вершину в предрассветной дымке, и оставалось потерпеть совсем немного. Практически весь маршрут уже лежал за нашими спинами, две с лишним недели мы затратили на то, чтобы пройти его, и мы на минуту остановились, чтобы собрать силы на финишный рывок. В этот момент Илья обратил внимание, что Виктор, который шёл последним в нашей связке, как-то странно начал себя вести. Складывалось ощущение, что он очень устал и стал терять координацию. Илья подозвал меня, и мы вместе осмотрели Виктора. Тот сказал, что у него внезапно началась сильная головная боль и предметы стали расплываться у него перед глазами. Я уже неоднократно видел такие случаи, и мне сразу стало понятно, что это симптомы отёка мозга. Задав для верности несколько контрольных вопросов Виктору, я только убедился в своём предположении. Счёт пошёл на часы – Виктора необходимо было срочно начать спускать вниз к врачу, иначе последствия могли быть очень серьёзными. Мы обсудили с ребятами сложившуюся ситуацию – вперёд лежала прямая дорога до вершины, позади было 20 дней напряжённой работы на горе, но прямо тут среди нас умирал человек и мы, не задумываясь, приняли решение поворачивать. Я отогрел во рту замёрзшие ампулы с дексаметазоном и сделал Виктору укол в бедро прямо через штаны. Дексаметазон – мощный стероидный препарат, активизирующий гормональную систему человека, он довольно часто применяется во время спасательных операций в Гималаях. К моменту укола речь у Виктора уже была несвязной, стоять на ногах он не мог, практически ничего не видел и не понимал, что происходит вокруг. Через некоторое время после инъекции он пришёл в себя и, хоть зрение к нему и не вернулось, смог при нашей помощи медленно начать передвигаться вниз.
Мы начали спуск к нашему штурмовому лагерю на 6500. Навстречу нам стали проходить восходители, идущие к вершине, но нам в нашей ситуации было уже не до неё. На связи по радио у нас был сначала врач из Базового Лагеря, который выяснил симптомы, затем через некоторое время на прямую связь вышел врач из Алма-Аты, который стал консультировать нас на предмет того какие препараты, и в каком количестве нужны сейчас Виктору. Ну и конечно оба врача постоянно напоминали нам, что Виктора нужно как можно быстрее транспортировать вниз. В лагере на высоте 4300 уже стояла наготове лошадь, которая должна была доставить Виктора в Базовый Лагерь, откуда его сначала на машине, а потом на самолёте, должны были перевезти в госпиталь в Алма-Ату.
Примерно через четыре часа после разворота мы довели Виктора в лагерь 6100, и тут по связи я узнал, что наверху, на высоте семи тысяч метров, начинаются ещё одни спасработы, гораздо более серьёзные, чем наши. Оказывается, что мы буквально несколько сот метров не дошли до обмороженного корейца, который в предыдущую ночь потерялся на высоте 7000 метров и провёл её в бессознательном состоянии. Все альпинисты, которые проходили нам навстречу, оказались задействованы в его транспортировке. Снизу ребята пытались заказать вертолёт, чтобы пострадавшего могли «снять» хотя бы с 6000 метров, но поднявшийся ветер не позволил пилотам подняться на такую высоту. Вертолёт приземлился в Базовом Лагере на высоте 3600 и пилоты ожидали, когда же корейца спустят хотя бы до 4300. Мы же тем временем продолжали спуск и ещё через несколько часов оказались в лагере 5300, где нам на помощь пришли носильщики – начиная отсюда за жизнь Виктора можно было уже не опасаться, хотя оставался открытым вопрос смогут ли врачи вернуть ему зрение или нет. Свежие носильщики ушли с Виктором вниз, а мы, немного отдохнув в лагере 5300, также продолжили наш спуск.
Вершина пика Ленина нависала прямо над нами, сильный ветер раздувал «снежные флаги» на её гребнях и где-то там, двумя километрами выше, небольшая кучка альпинистов пыталась спасти жизнь умирающему корейцу. За те восемь часов, которые мы спускались с Виктором до лагеря 5300, корейца удалось стащить только на 300 метров вниз, рации спасателей не умолкали ни на минуту, вверх поднимались свежие силы, но было очевидно, что корейца сегодня вниз уже спустить не успеют. Мы некоторое время поразмышляли над вопросом о том, что если бы не ситуация с Виктором, то мы бы сейчас были задействованы в другой спасательной операции, которая точно также не позволила бы нам достичь вершины. Наше счастье, что Виктор хоть и слепой, но большую часть пути шёл своими ногами, а корейца бы пришлось тащить на руках в течение двух суток и пропали бы тогда и наши билеты на самолёт на 9-е число, и наши планы вернуться в Москву к началу рабочей недели.
Последняя группа спасателей вышла наверх из лагеря 4300 в три часа ночи, корейца к тому времени дотащили до лагеря 6100, а мы уже были в наших палатках и готовились через несколько часов выйти вниз в Базовый Лагерь, где нас ждала машина в Ош. Виктор в это время уже летел в самолёте в госпиталь в Алма-Ату, где ему готовились делать операцию, мы же все хоть и были жутко уставшими, но живыми и практически здоровыми. Андрей Будник немного поморозил пальцы на ногах, все мы похудели килограммов на пять каждый, обгорели на палящем солнце, но больше всего нас, конечно, расстраивало то, что цель, к которой мы стремились так долго, оказалась не достигнута.
В советские времена в альпинизме существовало правило, что если группа разворачивается с маршрута из-за спасательной операции, то вершина этой группе засчитывается на разряд. Но в наше время мы ходим в горы вовсе не за спортивными разрядами, поэтому осознание этого отнюдь не подслащало нам «пилюлю». Дай Бог, чтобы у Виктора всё было хорошо, а мы в свои горы ещё сходим.
